<назад

 

Компенсации жертвам Холокоста

вперед>

П. Полян (http://www.sem40.ru/anti/1041259214.shtml)

Миллионы загубленных, умученных уже не воскресить, ничем не компенсировать ни их страдания, как ничем не умалить и не сдобрить горе их уцелевших близких.

Тем не менее миллионы жертв нацизма были не абстрактной, аморфной массой: каждый из них имел имя и фамилию, многие - фамильное серебро и именной счет в банке (хотя, конечно, не каждый владел недвижимостью). И много прежде того, как нацисты приступили к систематическому уничтожению евреев, они изрядно преуспели на ниве их ограбления - сначала немецких, а затем и всех остальных евреев. Первым был предоставлен небогатый выбор: или эмиграция (притом за большие деньги - и то до поры, до времени), депортация или лагеря смерти, выбор у вторых был еще менее завиден: депортации, гетто, трудовое использование, лагеря смерти (место эмиграции заняло беженство, в частности, десятки тысяч еврейских беженцев из Западной Польши бежали от Гитлера на восток страны и попадали к Сталину).

Для материальной поддержки еврейских беженцев и поиска пропавших родственников уже в сентябре 1939-го в Женеве под эгидой Всемирного Еврейского Конгресса и при поддержке Международного Красного Креста, а также консулов Польши, Чехословакии и Голландии в Швейцарии был организован Комитет помощи еврейскому населению, затронутому войной (Relief Committee for the Warstricken Jewish Population, или RELICO) [1]. Комитет имел глобальный масштаб, и не ограничивал своей деятельности пределами Европы (известны случаи эмиграции евреев даже из некоторых концлагерей в Боливию и Палестину, а также еврейских беженцев из Вильно и Ковно в японский город Кобэ и в голландские колонии).

Эмиграция из концлагерей?! Простите, а как же холокост? :-)

Так что участие в процессе послевоенного материально-правового урегулирования как самих евреев, уцелевших после Холокоста, так и представляющих их интересы еврейских организаций вполне естественно и закономерно. Председатель Еврейского агентства для Палестины Хаим Вейцман обратился 20 сентября 1945-го к правительствам США, Великобритании, СССР и Франции с призывом максимально учесть интересы евреев в этом процессе [2]. В заявлении Вейцмана был, в частности, впервые сформулирован основополагающий принцип всех последующих реституций: все изъятое возвращалось владельцам или компенсировалось им, а если владельцев уже не было в живых или они пропали без вести, то их права переходили к авторитетным еврейским организациям и расходовались на нужды реабилитации здоровья переживших Холокост и их расселения в Палестине.

Планы по реституции и компенсации выдвигались и обсуждались в еврейской среде еще в годы войны, когда масштаб и катастрофичность немецких преступлений против человечности еще не были отчетливо ясны. Материальные претензии, предъявленные еврейскими организациями после войны, состояли из притязаний, во-первых, на компенсацию уцелевшим, за потерю близких и выпавшие на их долю страдания; во-вторых, на реституцию имущества, отнятого в результате аризации (или компенсацию за него) и, в-третьих, на возмещение всех расходов на содержание еврейских перемещенных лиц в лагерях после войны и на их реинтеграцию в мирную жизнь (одной из важнейших форм которой был переезд в Палестину).

Т.е. Израиль предъявляет другим странам счет за свое формирование?

Основные усилия международных еврейских организаций были сосредоточены на реституции и компенсации, и в центре этих усилий стояла борьба за урегулирование прав собственно немецких евреев, хотя граждане западноевропейских стран, в том числе и самой Германии, составляли явное меньшинство среди жертв Холокоста. Подавляющее же большинство убитых евреев были гражданами довоенной Польши, СССР, Венгрии, Румынии и Чехословакии - стран, составивших после войны восточноевропейский блок под верховодством Советского Союза. Правительства этих стран проявляли нарочитое отсутствие интереса к этой проблематике. Мало того, все отчужденное у немецких, венгерских, румынских и болгарских евреев имущество без особых разговоров рассматривалось ими как немецкое добро, а в Чехословакии и сами немецкие евреи, как поданные Третьего Рейха, трактовались поначалу не иначе как нежелательные иностранцы. В этом - основной ключ к пониманию этой исторически сложившейся диспропорции, или, попросту, вопиющей несправедливости.

С самого начала основная борьба повелась за реституцию еврейской собственности в Германии - как корпоративной (собственность еврейских общин и других общественных организаций), так и частной. Если конкретные владельцы конкретной собственности уцелели или были живы их наследники, - то реституция или компенсация предназначалась им. Если же живых претендентов не было, то начинал действовать уже упомянутый новый принцип: реституция поступала не государству, а на счета международно-признанных еврейских организаций. Таковыми, кстати, являлись Еврейская организация по проведению реституции (The Jewish Restitution Sucessor Organisation, или JRSO) в американской зоне и Еврейская доверительная корпорация (Jewish Trust Corporation, или JTC) в британской и французской зонах (в Западном Берлине действовали они обе). Кроме того, существовал Совет по защите прав и интересов немецких евреев (Der Rat zum Schutz der Rechte und Interessen von Juden aus Deutschland), председателем которого являлся раввин Лео Бек.

Ну и как вам такая юридическая закавыка, как получение денег не наследниками, не по завещанию и т.п., а организацией, которая заявляет нечто типа "если законных наследников нет, то давайте деньги сюда!"? Можно привести пример организации аналогичного рода, не имеющей отношения к холокосту?

Было бы ошибкой утверждать, что в западных оккупационных зонах процесс реституции еврейской собственности шел гладко и по-деловому. Серьезное сопротивление все эти усилия встретили, в частности, со стороны немецкой промышленности. Так, 2 марта 1950-го Юридический Комитет Союза немецких промышленников выдвинул предложения по ограничению реституции еврейской собственности и, в частности, по выводу из-под реституционного права всех "сделок" с еврейской собственностью, совершенных до 9 ноября 1938-го (как если бы до "хрустальной ночи" не было "нюрнбергских законов"!), нераспространение реституционных притязаний на прибыль и на упущенную выгоду, отсутствие ответственности за понижение стоимости, разрешение спорных вопросов исключительно в немецких судах и др. Эти, прямо скажем, несколько "односторонние" предложения были отвергнуты в Комиссии по вопросам реституции [3].

Основные надежды на реституцию и компенсацию связывались с непризнанием в юридической системе США сделок, совершенных по принуждению. И эти надежды оправдались. В конце 1946-го в американской зоне началось обсуждение Закона о возмещении поддающейся идентификации собственности, - сам закон был принят американской военной администрацией 10 ноября 1947-го (за № 59).

Аналогичные правовые акты во французской и английской зонах были изданы 10 ноября 1947-го (Распоряжение № 120) и 12 мая 1949-го (Закон № 59); 26 июля 1949-го союзники издали аналогичное распоряжение по подконтрольным им секторам Западного Берлина. Советские же оккупационные власти ничего подобного не постановляли: вопрос был передан в компетенцию местных гражданских администраций, и все они (за исключением Тюрингии) объявили еврейскую собственность собственностью общенародной.

Но и западные законодательные акты имели известные ограничения: во-первых, все они затрагивали, в основном, права собственности на промышленные предприятия и земельные участки. Предпосылками возвращения собственности были личное заявление заявителя и многоступенчатая согласительная процедура с новым владельцем, как правило, через суд. Перевести капитал в валюту страны проживания заявителя было нетривиальной задачей; потери при этом достигали 40% от стоимости возвращенного. Тем не менее, в 1954-м суммарный объем такого рода "сделок" составил, по американской оккупационной зоне и в денежном выражении, около 906 млн. DM.

Что касается неидентифицируемой собственности (при отсутствии живых законных владельцев или их наследников), то обычной практикой в таких случаях является ее отчуждение в пользу государства. Но "обычная" практика в этом случае явно не подходила. Такого рода еврейская собственность была двух видов: остатки еврейских ценностей, сохранившиеся в концентрационных лагерях и лагерях смерти, а также капитал и недвижимость, принадлежавшие депортированным и уничтоженным евреям. Что касается первых, то союзники продавали их за твердую валюту и 90% выручки передавали еврейским благотворительным организациям; что касается вторых, то тем же организациям передавались права на них. Недвижимость, как правило, продавали (нередко за полцены) местным муниципальным органам, поскольку в Германии уже почти не было - и тем более не предвиделось - того количества евреев, которому все это могло бы хоть как-то пригодиться.

Разумеется, далеко не все евреи были в прошлом настолько состоятельными, чтобы участвовать в реституционном процессе: большинство и в лучшие годы были неимущими или малоимущими людьми. В то же время все евреи, - как бедные, так и богатые, - потеряли при нацистах свое здоровье, потеряли родных и близких, их собственная жизнь была под постоянной смертельной угрозой - единственно в силу того, что они евреи. Для многих из них вопрос об индивидуальных денежных компенсациях являлся не только актом справедливости, но и вопросом элементарного выживания (что проку было им в возвращаемых зданиях?). Всем было ясно, что страна, ставшая на путь геноцида евреев, обязана взять на себя все расходы, связанные с денежными компенсациями за перенесенные ими страдания.

Но ни о чем таком поначалу не было и речи, за это предстояло еще бороться. С инициативой, как всегда, выступила военная администрация оккупационной зоны США. Изданный ею закон о регулировании материальных претензий предусматривал положение о денежных выплатах евреям за нанесенный им личный и материальный ущерб со стороны земельных правительств в немецкой валюте. Закон, вступивший в силу в августе 1949-го, давал каждому еврею, преследовавшемуся при нацистах и проживавшему на 1 января 1947-го на территории американской оккупационной зоны или же выехавшему с этой территории до этого срока (в том числе и перед войной) право подать заявление о материальных претензиях. При этом учитывались такие виды страданий и потерь как смерть или убийство родственников, поддерживавших заявителя, ущерб его здоровью или лишение свободы, изъятие или уничтожение собственности или капитала, дискриминационное налогообложение или нанесение ущерба профессиональной или экономической карьере заявителя, сокращение или прекращение действия страховых полисов или пенсионных соглашений. Место, где все это происходило, не имело значения: определяющим было причинение этого ущерба именно немецким государством.

По образцу американского, аналогичные законы были приняты в 1950-м в землях французской оккупационной зоны и в Западном Берлине. И только англичане пошли своим путем: мало того, что их закон был принят позже всех (в 1951-м), его действие распространялось только на немецких евреев, да и то лишь на тех, кто на момент вступления этого закона в силу все еще проживал в британской оккупационной зоне.

Действительно, что за крючкотворство? "Все отнять и поделить!" (с) П.П. Шариков.

Вскоре, однако, и в американской оккупационной зоне обнаружились серьезные затруднения с законом о компенсации, правоприменение которого было передано американцами в руки местных органов власти. В Баварии, например, бюрократический аппарат всеми силами старался затянуть и всячески осложнить процесс выплаты компенсаций: поставленный во главе баварского Ведомства по вопросам компенсаций Филипп Ауэрбах, сам в прошлом еврейский узник Освенцима, издал инструкцию, фактически выводящую из-под прямого действия закона о компенсации тех, кто покинул Баварию до 1 января 1947-го. Согласно закону, в случае если сумма выплаты превышала 600 $, половина назначенной суммы выплачивалась сразу, а выплата второй половины откладывалась до 1954-го. У многих ДиПи (перемещенных лиц - так именовались беженцы с Востока, осевшие в многочисленных лагерях в послевоенной Германии. - Ред.) практическая нужда в деньгах была настолько острой, что они были готовы заложить свои невыплаченные доли за 45 % их стоимости, лишь бы получить эти деньги сразу. Соответствующие операции охотно осуществлялись многими баварскими банками, не придумавшими ничего лучшего как выставить в 1952-м эти долговые обязательства на продажу за 62-65 % их стоимости. Дело кончилось увольнением Ф. Ауэрбаха, его арестом и самоубийством [4].

После образования ФРГ серьезные правовые различия между оккупационными зонами в вопросах реституции и компенсации некоторое время оставались в силе. Без компенсации еврейским жертвам было бы невозможно говорить и о компенсациях остальным жертвам нацизма, в первую очередь самим немцам. Эти проблемы могли быть устранены только принятием Федерального закона о компенсации. Что и произошло 18 сентября 1953-го, причем за основу был принят закон американской зоны [5].

Закон вступил в силу 1 октября 1953-го и распространялся в полном объеме:

    а) на граждан ФРГ и Западного Берлина по состоянию 31 декабря 1952-го,
    б) на лиц, эмигрировавших с территории Рейха по состоянию на 31 декабря 1937-го и
    в) на перемещенных лиц, до 1 января 1947-го находившихся в лагерях на территории ФРГ и Западного Берлина. В ограниченном объеме (и с учетом позднейших поправок) он распространялся также:
    г) на юридических лиц, вынужденных, в силу преследований, перенести местонахождение в Рейхе (на 31 декабря 1937-го) в другие страны,
    д) на жертв медицинских экспериментов (ежемесячные выплаты в сумме от 100 до 200 DM),
    е) на выходцев из тех областей, откуда в послевоенное время депортировалось немецкое население изгнанных (главным образом, из Чехословакии и Западной Польши),
    ж-з) на лиц, утративших гражданство (кроме австрийцев) и, по состоянию на 1 октября 1953-го, проживавших в Израиле или других странах, а также
    и) на лиц, не проживавших, по состоянию на 31 декабря 1965-го, в одной из коммунистических стран и не имевших гражданство одной из коммунистических стран (в случае, если они еще не получали ни в одной из европейских стран компенсации от ФРГ).

Опуская многие детали, очертим круг признаков и критериев, необходимых и достаточных для выплаты компенсаций. Ей, в частности, подлежали потеря родных и близких (ежемесячная пенсия и одноразовая компенсация в случае, если смерть наступила до 1 ноября 1953-го), ущерб физическому состоянию и здоровью (оплата медицинских расходов и различные доплаты), лишение свободы, включая жизнь в подполье, жизнь в гетто и лагерях во Франции и странах Бенилюкса, Польше и Чехословакии, Сербии и Хорватии, аресты в гетто Шанхая и лагерях Южной Франции, Италии, Венгрии и Приднестровья (одноразовая выплата, из расчета 150 DM за месяц такой жизни), утрата собственности (одноразовые выплаты - максимально до 75000 DM, другие дополнительные выплаты), потери капитала (вследствие бойкота, ликвидации, перевода рейхсмарок в другую валюту, расходы на эмиграцию из Рейха: одноразовые выплаты - максимально до 75000 DM, расходы на эмиграцию - максимально до 5000 DM), потери от дискриминационного налогообложения (в соотношении 10:2 и без установления верхнего порога), принудительное прерывание профессиональной или предпринимательской карьеры (различные одноразовые и многоразовые выплаты, - максимально до 40000 DM), неполучение выплат по страховым полисам и индивидуальным частным пенсиям (максимально до 25000 DM). Позднее в закон неоднократно вносились поправки, - как правило, расширительного свойства.

При всех своих сильных сторонах Федеральный закон ФРГ о компенсациях, несомненно, был определенным политическим и экономическим компромиссом. Компенсации подлежали далеко не все виды ущерба и потерь: в частности, совершенно без внимания остались человеческое страдание - душевные муки, психические и нервные заболевания. Никоим образом не компенсировался как таковой и принудительный труд (не рассматривался он и как отчуждение свободы). Правда, принудительные рабочие имели право требовать от своего бывшего "работодателя" компенсацию через общегражданский суд, но судебная практика того времени не оставляла ему шансов на успех (иски к государственным структурам не принимались даже и к рассмотрению - см. ниже).

По некоторым из предусмотренных видов выплат существовали весьма существенные ограничения или условия, например, лимиты на минимумы ущерба или же на максимумы выплат. Многие терминологические трудности (например, что считать и что не считать гетто) весьма тормозили всю процедуру и нередко разрешались только через суд. При расчетах по этому закону, как правило, учитывались и засчитывались выплаты, ранее осуществленные по зональным законам о возмещении потерь. Многочисленные промедления, задержки и отсрочки выплат никак не компенсировались; в случае смерти соискателя компенсации еще не полученные им однократные или ежемесячные выплаты (даже если они были по каким-то причинам задержаны) возвращались государству (перевод денег наследникам, если они проживали вне Германии, не предусматривался). Непростой была и проблема перевода немецких марок в иные валюты по реальному курсу. Все это серьезно снижало эффективную действенность закона для тех, на кого он распространялся.

Но еще более значимо то, что закон распространялся далеко не на всех уцелевших евреев-жертв нацизма: из его правомочия была исключена основная масса пострадавших - граждане восточноевропейских коммунистических стран (кроме эмигрировавших на Запад до истечения 1965-го).

Во многом из его юрисдикции выпадали также граждане ГДР и Австрии.

Оставшиеся в живых жертвы нацизма, проживавшие в Восточной Германии, были вправе рассчитывать на получение компенсации только по достижении ими 60-летнего возраста у мужчин и 55-летнего у женщин. Компенсация выплачивалась в виде ежемесячной пенсии в размере не более 480 восточных марок.

Интересная коллизия в этом вопросе возникла между ФРГ и Австрией. По мнению правительства ФРГ, Австрия, в свое время достаточно активно соучаствовавшая в преступлениях нацистов, должна нести за это свою долю ответственности и принять участие в процессе компенсации. Австрия же, напротив, отстаивала ту точку зрения, что она была "оккупирована" Германией и не несет ответственности за преступления Рейха. В итоге граждане Австрии, и в первую очередь австрийские евреи, оказались практически выключенными из уже начавшегося в ФРГ процесса компенсации жертвам нацизма.

Казалось бы, ни сами евреи, пережившие Холокост, ни их организации никак не подпадали под действие такого вида послевоенного урегулирования, как репарации. Тем не менее, они соприкоснулись и с ним, и, как водится, по инициативе США и при сопротивлении Англии. Еще в 1946-м США предложили ликвидировать и продать часть заграничных немецких активов в нейтральных странах и 90 % из вырученных таким образом 250 млн. $ предоставить IRO (Международной организации по делам беженцев) на нужды реинтеграции еврейских перемещенных лиц. Однако, в феврале 1947-го английский представитель выступил против этого начинания, заметив, что доля евреев среди ДиПи составляет не более 10 % и что средства должны быть распределены между всеми ДиПи. В действительности же - из Швеции и Швейцарии - поступило всего лишь около 18,5 млн. $, из которых, по состоянию на 31 декабря 1948-го, было израсходовано около 13,9 млн.: Еврейское Агентство (Jewish Agency), специализирующееся на отправке евреев в Палестину, получило 9,0 млн. $, а Еврейский распределительный Комитет "Джойнт" (Joint Distribution Committee) - 4,6 млн. $, еще 211 тыс. получили не-еврейские организации. Кроме того еще 700 тыс. $, полученных от реализации конфискованного в порядке репарации немецкого имущества, были распределены между жертвами нацизма через британскую организацию "Nazi Victims Relief Trust".

Как бы материализовавшись из пепла концлагерных крематориев, Государство Израиль, образованное 14 мая 1948-го, вскоре вновь поставило вопрос о репарациях. В качестве нового полноправного объекта международного права и признанного представителя интересов еврейского народа правительство Израиля направило 16 января и 12 марта 1951-го четырем державам-победительницам ноты. В них содержалось требование оказать влияние на оба немецких государства в удовлетворении его, Израиля, требования об ускорении перевода средств лицам, проживающим вне Германии и о возмещении Германией расходов по приему и интеграции 500 тысяч европейских евреев - беженцев из Германии и других стран, абсорбированных к этому времени Еврейской общиной Палестины и Государством Израиль. Эти расходы составляли в среднем 3000 $ на человека; суммарные притязания, стало быть, составляли 1,5 млрд. $. Стоимость разграбленного еврейского имущества была оценена в 6 млрд. долларов.

Советский Союз на эту ноту отвечать не стал, а западные союзные державы дружно ответили 5 июля в том смысле, что, будучи связанным Парижским репарационным договором, они уже не вправе обращаться к Германии с новыми требованиями.

Наступил редкостный момент для красивого жеста со стороны самой Германии, и канцлер ФРГ К.Аденауэр его не упустил. 27 сентября 1951-го он заявил в Бундестаге о готовности его правительства обсуждать и урегулировать с представителями еврейских кругов и государством Израиль вопросы материальной ответственности за те чудовищные преступления против евреев, которые от имени немецкого народа совершил Третий Рейх.

Красиво, однако. А как патриотично!

Ответ не заставил себя долго ждать. 26 октября 1951-го представители 22 известных еврейских организаций (впоследствии к ним присоединилась еще две) (6) собрались в Нью-Йорке и сообща учредили новую организацию, роль которой в последующем компенсационном процессе иначе как выдающейся назвать нельзя, - Конференцию по материальным претензиям евреев к Германии (The Conference on Jewish Material Claims against Germany, Inc., или Claims Conference). Конференция, первым председателем которой был избран Нахум Гольдман, а исполнительным секретарем - Саул Каган, получила мандат на ведение переговоров с Германией.

У меня возникает единственная ассоциация - сборище стервятников. Вот СССР почему-то отказался получать компенсации вполном объеме и не таскал немцев по судам...

Израилю решение о сотрудничестве с этой организацией и тем самым об официальном и долговременном контакте с Германией далось гораздо трудней: в январе 1952-го израильский парламент (Кнессет) проголосовал за соответствующее предложение премьер-министра Бен-Гуриона, но большинство было мизерным.

21 марта 1952-го в голландском городке Вассенар (близ Гааги) открылся первый раунд переговоров. Германию представляли ректор Франкфуртского университета профессор Ф.-Й.Бем и адвокат О.Кюстер, Израиль - министр иностранных дел А. Шиннар, Claims Conference - М.А. Левит, Еврейское Агентство - Й. Йозефталь. Выставленные Конференцией требования 500 млн. $ были сведены немецкой стороной до 500 млн. DM, из них 450 млн. (с выплатами в течение 10 лет) - на поддержку, абсорбцию и новое поселение еврейских жертв по всему миру и 50 млн. - на поддержку так называемых "конвертитов" (перешедших в иудаизм). Соответствующее соглашение и протокол были подписаны Аденауэром и Гольдманом 10 сентября 1952-го в Люксембурге.

Не, это оригинально. Немцы, оказывается, должны были платить за обращение кого-то в иудаизм.

Требования Израиля составляли 1 млрд. $ (или 4,3 млрд. DM). В ответ Германия выставила 25 вопросов по обоснованию этой цифры и предложила со своей стороны 3 млрд. DM, причем без гарантий, поскольку экономическое положение немецкой экономики не позволяло дать такие гарантии. А что еще другое можно было сказать, если в это же самое время в Лондоне шли переговоры ФРГ и 30 стран-кредиторов довоенной Германии, которые министр финансов Шефер считал приоритетными, и руководитель немецкой делегации на них (Г.Й.Абс из Дойче Банка) договорился с Бемом об общей тактике непринятия никаких жестких обязательств?

Израилю же все это не понравилось, и Кнессет проголосовал за то, чтобы прервать переговоры. После этого и Бем и Абс ушли в отставку, но Абс вернулся, а переговоры в Гааге были фактически соединены с переговорами в Лондоне, где они, начиная с конца июня, велись через Абса и посла Израиля в Англии. Первое новое немецкое предложение - поставить Израилю товаров на 1 млрд. $ - было отклонено, а вот второе - в течение 10 лет после обмена ратификационными грамотами выплатить 715 млн. $ - было принято. Транши должны были поступать на счет, право распоряжения которым предоставлялось специальной израильской дипломатической миссии в Кельне, уполномоченной своим правительством делать с этого счета закупки стали, машин, оборудования и других товаров. В случае неожиданной неплатежеспособности Германии или чрезмерной инфляции, стороны согласились возобновить переговоры; Израиль отказывался от каких бы то ни было новых материальных претензий к Германии и, сразу же после вступления договора в силу, соглашался начать переговоры с Германией и Австрией о компенсации палестинским евреям средств, полученным Израилем в результате продажи принадлежащих им активов. Иначе как репарационным это соглашение не назовешь.

Оно было подписано Аденауэром и сменившим Шиннара на посту министра М. Шаретом в Люксембурге 10 сентября 1952-го - в тот же самый день, что и договор Германии с Claimes Conference, модифицированный в два отдельных протокола. Договор и протоколы были ратифицированы Бундестагом и Бундесратом, соответственно, 18 и 21 марта 1953-го, причем ФРГ выдержала огромный нажим со стороны арабского мира, угрожавшего ФРГ экономическим бойкотом. Обмен ратификационными грамотами состоялся 27 марта 1953-го в Нью-Йорке.

Согласно договору, ФРГ принимало на себя обязательство выплатить Израилю DM 3,45 млрд. (или $ 845 млн.) в товарной форме в течение 12-14 лет. 30 % этой суммы поступали Англии в уплату за морские перевозки, а остаток инвестировался в экономику Израиля в форме капитала. ФРГ полностью выполнила свои обязательства по этому договору, внеся тем самым огромный и, может быть, решающий вклад в экономику Израиля, первоначально балансировавшую на грани банкротства. Мало того, выплаты были завершены уже в 1956-м, то есть значительно раньше оговоренного срока, истекавшего в 1965-м. Все это сыграло и колоссальную внешнеполитическую роль: в 1965-м между Израилем и ФРГ были установлены дипломатические отношения.

Первый протокол с Claimes Conference предусматривал внесение поправок в немецкое законодательство о реституции и компенсации, в том числе, уполномочие Claimes Conference на осуществление выплат по закону о компенсации и ряда других важных функций. Согласно второму протоколу, Германия обязалась перечислить Claimes Conference 450 млн. DM (или 110 млн. $) не позднее 1965-го. Эти средства были использованы для воссоздания сотен еврейских общин, институтов и организаций, а также учреждений образования и культуры в 39 странах мира, в том числе в Израиле (в частности, институт и мемориал Яд ва-Шем), США и Европе. 10 млн. $ было выделено на создание Мемориального Фонда еврейской культуры (Memorial Foundation for Jewish Culture).

Я не понял. А "Израиль отказывался от каких бы то ни было новых материальных претензий к Германии" и "Согласно второму протоколу, Германия обязалась перечислить Claimes Conference 450 млн. DM (или 110 млн. $) не позднее 1965-го" как совмещается?

В 1965-м срок действия Федерального закона о компенсациях, на основании которого не менее 270 тыс. евреев регулярно получали пожизненные пенсии, истек [7] . В 1980-м ФРГ и Claimes Conference договорились об образовании новой программы помощи - специального "Фонда Лишений" (Hardship Fund, или Claimes Conference Hardship Fund) для поддержки тех, кто не успел или не смог подать заявления до 1965-го: в основном, это касалось еврейских эмигрантов из восточноевропейских стран, ранее не имевших возможности обратиться за какой бы то ни было компенсацией. Они могли рассчитывать на получение одноразовой компенсации в размере 5000 DM. По данным на конец 1998-го, помощь по этой программе получили 181428 уцелевших евреев. Правила подачи и проверки заявлений определяла немецкая сторона, непосредственное управление фондом осуществляла Claimes Conference.

По мере расширения круга лиц, правомочных получать помощь от Claimes Conference, за счет все новых и новых категорий, постоянно росли и суммы выплат. Если первоначально предполагалось, что деятельность Claimes Conference будет ограничена во времени (в частности, 1969-м), то сейчас временных ограничений на ее деятельность не установлено.

Мило, не так ли? Охрененный гешефт!

В процессе объединения Германии в 1990-м Claimes Conference и правительство объединенной Германия (при активном участии представителей США) провели переговоры о реституции еврейской собственности на территории бывшей ГДР. Ее продажа принесла около 250 млн. $, что позволило договориться об открытии в 1993-м новой программы по компенсации еврейским жертвам нацизма, названной "Фондом статьи второй" (Article 2 Fund, или Claimes Conference Article 2 Fund). Как и "Фонд Лишений", эта программа действует так же по регламенту, установленному немецкой стороной, но управляется Claimes Conference [8] . Согласно действующему регламенту заявители вправе получать пенсию в размере до 500 DM, если они провели: а) не менее шести месяцев в концлагере или еврейском трудовом лагере, включая (это дополнение вступило в силу только в 1999-м) определенные лагеря на австрийской, венгерской и сербской территории, а также на австрийско-венгерской границе; б) или 18 месяцев в гетто или в укрытии, или же под измененным именем (в случае, если на момент начала такой жизни заявитель был оторван от семьи и был моложе 18 лет).

Другими условиями правомочия являются материальная нужда заявителя, неполучение им ранее компенсационных выплат в размере свыше 35000 $ или иных компенсационных пенсий. Неправомочными являлись также резиденты бывших коммунистических и западноевропейских стран (кроме Греции, если они покинули ее до 1 октября 1953-го). Число лиц, получивших помощь по этой программе, по данным на конец 1998-го, составило 41265 человек, а сводная сумма выплат по этой программе и по "Фонду лишений" превысила 1,5 млрд. DM.

Наконец, в 1998-м правительство Германии и Claimes Conference договорились об учреждении еще одной программы для компенсации еврейским жертвам нацизма - для резидентов центрально- и восточноевропейских стран и бывшего СССР (многие из них тяжело претерпели не только от нацистов, но и от коммунистов). До этого времени они были начисто отрезаны от каких либо форм компенсации и за все перенесенные страдания не получили ни копейки. К маю 1999-го поступило более 11 тыс. заявлений; ожидалось, что число правомочных заявителей составит около 18 тыс. В СНГ таких заявителей, по ориентировочным данным, насчитывалось около 7-8 тыс. человек, из них в России - не более 1200-1300 человек.

На осуществление этой программы, запущенной с 1 января 1999-го и рассчитанной на четыре года, правительство ФРГ выделило 200 млн. DM [9] . Как и другие программы, она действует по регламенту, установленному немецкой стороной, а управляется Claimes Conference. Для упрощения процедуры представительства этой программы были открыты, кроме Франнфурта-на-Майне, также в Алма-Ате, Белграде, Братиславе, Будапеште, Бухаресте, Варшаве, Виннице, Загребе, Киеве, Минске, Москве, Одессе, Праге, Санкт-Петербурге, Сараево и Софии.

Критерии правомочия - собственно те же, что и в "Фонде статьи второй", но формой компенсации является вдвое меньшая ежемесячная выплата - 250 DM: очевидно, при этом учитывалась определенная разница в стоимости "потребительской корзины" в разных странах. Это и само по себе не вполне корректно, а в свете резкого роста стоимости жизни в восточно-европейских странах в последние годы (особенно медицинского обслуживания и лекарств) - носит подспудно-дискриминационный характер. Применительно к СССР, часть территории которого находилась под оккупацией не годы, а лишь месяцы, малоуместен и критерий 18-месячного пребывания в гетто или в укрытии: люди, как, например, в Нальчике, могли провести там практически все время оккупации, каждый день рискуя при этом погибнуть, но все равно не войти в число правомочных жертв.

В настоящее время Claimes Conference ведет с правительством Германии переговоры о снятии или ослаблении некоторых ограничений. В частности, обсуждается вопрос о признании в качестве концентрационных ряда лагерей, не входящих в официально утвержденный их перечень, о снятии ограничений по возрасту при проживании под чужим именем, о снятии или снижении ограничений по минимальному времени нахождения в гетто, о признании в качестве гетто так же и не огороженных мест насильственного и концентрированного проживания евреев и некоторые другие.

Всего же, по состоянию на конец 1983-го, сумма выплат по Закону о компенсациях достигла 56,2 млрд. DM, а сумма выплат по Закону о реституции (Bundesrьckerstattunggesetz) - 3,9 млрд. DM.

Кроме того, имеется ограниченная возможность на получение компенсации по Федеральному пенсионному закону ФРГ. В частности, на государственную пенсию вправе рассчитывать те бывшие жертвы нацизма, кто до войны или во время войны работал в Германии служащим, а также их вдовы; женщины - жертвы нацизма, родившие детей до 1950-го, вправе претендовать на получение ежемесячной пенсии в 30 DM за каждого ребенка (Kindererziehungsleistungen). Кроме того, принудительные рабочие - узники Лодзинского гетто или других, сходных с ним по условиям, так же вправе претендовать на доплату к пенсии.

Все вышесказанное относилось исключительно к роли немецкого государства в процессе материального урегулирования. Роль частного предпринимательства, в том числе крупной промышленности, была неизмеримо скромней, и в двух словах позиция предпринимателей сводилась к крайнему нежеланию немецкой стороны даже обсуждать проблему принудительного труда. Повторим, что право подавать в суд на работодателя было у сотрудника всегда, но практика правоприменения гарантировала ему неудачу. С таким "тылом" и пылом работодатели фактически игнорировали право работников на компенсацию.

Впрочем, были и интересные исключения: по некоторым фирмам эти шансы смотрелись явно иначе. После того, как один узник Освенцима, бывший раб I.G.Farbenindustrie, все-таки выиграл процесс у ликвидаторов своего "работодателя" и получил по суду 10000 DM, тех охватила настоящая паника. В ужасе от весьма вероятного потока новых исков, они вступили в переговоры с Claimes Conference и 6 февраля 1957-го заключили с ней договор об урегулировании отношений: сумма, о которой они договорились, составляла около 28 млн. DM [10] .

В конце 1957-го, после принятия бундестагом Закона об урегулировании последствий войны, который среди прочего вводил и временные ограничения для подачи исков к немецким предпринимателям, бывшие узники концлагерей, работавшие на предприятиях ряда крупных концернов (AEG, Brabag, Heinkel, Holtzman, Krupp, Moll, Rheinmetall-Borsig, Siemens-Schuckert, Telefunken и др.), образовали "Комитет бывших еврейских принудительных рабочих". Это побудило некоторые из перечисленных фирм проявить большой интерес к "опыту" IG Farbenindustrie и вступить в переговоры с Claimes Conference.

Переговоры завершились следующими результатами:

Выплаты отдельных германских фирм Claimes Conference
Фирмы Число правомочных претендентов (чел.) Договорные суммы (DM)
I.G.Farbenindustrie 5855 27 841 500
Krupp 3090 10 050 900
AEG 2223 4 312 500
Siemens 2203 7 814 100
Rheinmetall 1504 2 546 095

Источник: HILBERG, 1999, Bd.3, s.1254.

Общая сумма выплат тогда составила около 52,5 млн. DM.

Остальные же фирмы всячески старались уклониться от такого рода трансакций. Так, Claimes Conference обратилась к концерну Dynamit Nobel A.G. с предложением перевести на ее счет 5 млн. DM в пользу 1000 ее бывших рабочих: концерн, во главе которого стоял Фридрих Флик, категорически отказался. Только в 1986-м, когда руководство концерном (под измененным названием Feldmhle Nobel AG) было перенято Deutsche Bank, выплата все-таки была произведена. В 1988-м около 20 млн. DM заплатил и концерн Daimler-Benz [11].

Примечания.

    1. Его инициатором и первым директором был А. Зильберштейн. См.: Klibanski B. Relief Committee for the Warstricken Jewish Population. // Encyclopedia of the Holocaust. New York, 1995. - Vol.3. - P.1254-1255.
    2. См.: Documents Related to the Agreement between the Government of Israel and the Government of the Fеderal Republik Deutschland. Jerusalem, 1953, s.9-12.
    3. См.: HILLBERG R. Die Vernichtung der europдischen Juden. Bd. 3. Fischer Verlag, 1999, s.1239, со ссылкой на: Neues Attentat auf der Wiedergutmachung. // Aufbau (New York), 21.04.1950, s.1-2.
    4. Среди множества предъявленных ему обвинений суд не признал только главного - в выплате компенсаций 111 "мертвым душам". Приговоренный к 2,5-летнему заключению, Ауэрбах покончил в тюрьме с собой.
    5. Bundesentschdigungsgesetz (BEG). Его проект был согласован с правительством Израиля и с Claimes Conference. Уже осуществленные компенсационные выплаты составили к этому времени 750 млн. DM.
    6. Agudath Israel World Organisation, Alliance Israelite Universelle, American Gathering/Federation of Jewish Holocaust Survivors, Anerican Jewish Committee, American Jewish Congress, American Jewish Joint Distribution Committee, American Zionist Movement, Anglo-Jewish Association, B'bai B'ryth International, Board of Deputies of British Jews, Canadian Jewish Congress, Central British Fund for World Jewish Relief, Centre of Organisation of the Holocaust Survivors in Israel, Conseil Representatif des Insitutions Juives de France, Council of Jews from Germany, Delegacion de Associaciones Israelitas Argentinas, Executive Council of Australian Jewry, Jewish Agency for Israel. Jewish Labor Committee, South African JewishBoard of Deputies, World Jewish Congress, World Union for Progressive Judaism, Zentralrat der Juden in Deutschland, Ad Personam.
    7. Подавать заявления были вправе и те, кому однажды отказали в компенсациях по этому закону.
    8. Последняя постоянно ведет переговоры о некоторой либерализации критериев - см. ниже.
    9. В 1999 г. 4 млн. $ были внесены на счет этой программы Государственным Департаментом США (Update: Newsletter of the Conference on Jewish Material Claimes against Germany, May-June 1999, p.2).
    10. Соглашение, подписанное Ф.Бекманом и В.Шмидтом от имени ликвидаторов и Э. Катценштейном от имени Claimes Conference, распространялось на предприятия Буна IV, Хайдебрег, Фюрстенгрубе и Янинагрубе. При этом исходили из того, что число потенциальных еврейских заявителей составляет 3400 чел. (на самом деле их оказалось около 6 тыс. чел.). Еще 3 млн. DM предназначались для компенсации не-еврейских работников.
    11. Suddeutsche Zeitung, 8.03.1990. Часть этих денег предназначалась для выплат в Польше, но впоследствии не раз утверждалось, что до адресатов они так и не дошли.